– Не имел чести быть приглашённым, – осторожно ответил караванщик, моментально садясь на кровати, на которой он лежал. – А это не слишком опасно?

– Для вас – нет, – легкомысленно отмахнулся Сэм. – Подобные действия не то чтоб опасны, они просто не приняты. Вы, видимо, не в курсе всех наших писаных законов. Формально, Дворец стоит на территории Большой Двадцатки. Мы тоже имеем там право голоса. А умыкнуть одну простолюдинку – дело решительности и скорости действий. Вы, кажется, тоже хотели с ней поговорить?

– Да, мне есть что у неё спросить. И эти вопросы весьма важны для нашего с вами общего дела, – уверенно подтвердил караванщик.

– НУ вот! А нашему Дому не помешает свой менталист, – Сэм фамильярно хлопнул Акбара по плечу. – Поднимайтесь! Эти простолюдины совсем распоясались. Иногда мне кажется, что они всерьёз пытаются встать к одному из рулей, коими управляется Империя.

– Мне это давно кажется, – хмуро поделился Акбар. – Я только не понимаю, как вы, дворяне, этому потворствуете.

– Вот сейчас как раз и восстановим положение вещей в одном вопросе, – примирительно ответил Сэм. – План такой…

*********************

– Зачем было действовать именно так? – Лю вопросительно смотрела на своих курсантов.

Соседствовавшая с ними компания удалилась с руганью и обещанием поставить Дайна на место сразу после бала, на что барон демонстративно сплюнул им под ноги.

– Ты не знаешь всего, – Пун положил руку на запястье жены, призывая её не трогать тему.

– Это ради меня, – ответила Кхиеу. – Он просто подумал, что насчёт нас слухи так или иначе поползут. Сам он на ближайшие годы точно задержится в Столице. Значит, и я с ним.

– А так он сразу отбивает желание даже косо смотреть в твой адрес? – догадалась Лю, которой периодически приходилось непросто даже в её положении, именно из‑за происхождения и разреза глаз.

– Если драки не избежать, только дурак будет от неё бегать, – флегматично вставил Дайн. – Лучше сделать всё по своим правилам, на своём поле и в удобное время.

– Вызвавший тебя считает себя хорошим фехтовальщиком, – заметила Кхиеу. – Не могу сказать, насколько это правда, но думает он именно так.

– У меня есть для него сразу несколько сюрпризов, – фыркнул Дайн. – Я не думаю, что он умнее магистра Дрантского Университета, ещё и золотого стипендиата.

– Может, тебе из‑за отца оценки завышали! – Кхиеу весело ткнула локтем спутника в бок. – Попробуй не поставь нужной отметки сыну хозяина провинции!

– Вот не надо! Если б я только намекнул на что‑то такое, мой папаша с меня б сам штаны на площади при людях содрал! – обиделся на инсинуации Дайн. – Выпорол бы так, что я б потом неделю на животе спал! Я ж не за оценки и не за степень учился, а за знания. А что до фехтования, знаешь… – Дайн серьёзно посмотрел на девушку. – Есть вещи, которые спускать нельзя. И лучше вырвать один гнилой зуб, чтоб у остальной челюсти появился хотя бы шанс.

– Вот ты где, богомерзкое отродье!

В десятке шагов от столика, на той стороне декоративного ручья, на Кхиеу указывал посохом какой‑то старик в странной однотонной одежде.

– Это наша церковь, – моментально напрягся Дайн. – Вы все чуть не в курсе, видимо. Ч‑ч‑ч‑чёрт…

Рядом со стариком стоял уже знакомый караванщик Акбар и нейтрально улыбался.

– Интересно, а кто пропустил такую толпу вооружённого народу во дворец? – задумчиво озвучил всеобщую мысль Пун.

– У них свои привилегии. Это ж Двадцатка. Наша Безопасность не всегда противовес, – скомкано пояснил Дайн, прикидывая варианты.

«Воины Веры», сопровождавшие церковника и бойцов из Виен, к посоху прилагались и стояли сразу позади иерарха.

– Что‑то подсказывает, что на гвардию рассчитывать не стоит, – заметила Лю.

– Мне больше интересно, как караванщик тут оказался. – Задумчиво сказала Кхиеу. – Он, кстати, где‑то разжился защитным амулетом. «Не вижу» его. А вот тот тощий тип рядом с ним считает, что я – его собственность и скоро буду рабыней. Правда, исключительно в деловом отношении.

Глава 20

– Ладно, не нервничайте, – ухмыльнулся Пун. – Всё под контролем. Дайн, задача стоит продержаться на этой стороне ручья пару минут.

– Кто‑то ждёт, пока они «втянутся»? – мгновенно сориентировался Дайн, расслабляясь после услышанного.

– Угу. Женщины, из‑за стола не вставать ни в коем случае. Дайн, подстрахуешь отсюда, но лучше тоже не влезай – тебе с церковью лучше не завязываться. – Пун отодвинулся от стола, поднялся и легко перешёл через мостик навстречу «гостям».

– Представьтесь! – Пун подошёл к священнику и требовательно впился в него взглядом.

Один из стоявших сзади «братьев» сделал шаг вперёд, сдвигая священника в сторону; и, раскрывая рот для ответа, положил ладонь на плечо Пуна.

Почти.

Потому что Пун, справедливо оценив разницу в габаритах и физической мощи, накрыл обеими ладонями покоящийся на своём плече большой палец «слуги божьего» и через секунду удивлённый гигант стоял на левом колене, спиной к джемадару и кривился от боли, хлопая широко раскрытыми от изумления глазами.

Поддержка из одетых в рясы дёрнулась навстречу. Пун пожал плечами и всадил правую ногу снизу под челюсть удерживаемому им гиганту, высвобождая руки и отступая спиной к более выгодному тактически мостику через ручей.

– СТОЙТЕ! – старик с посохом, видимо, действовал за совесть, а не за страх либо деньги, потому что одно его слово тут же повернуло вспять церковников.

А сам он, не робея, подошёл к Пуну:

– Предстоятель Столичного храма Церкви! – дед ткнул большим пальцем левой руки себя в грудь. – Богопротивное ведовство! – простой с виду посох указал на Кхиеу. – Я пришёл за ней, во исполнение Воли Господа! Отступи с дороги немедленно!

– Уважаемый, а кто я, по‑твоему, такой? – невозмутимо и отстранённо спросил джемадар и не думая никуда двигаться.

– Мне нет дела до мирского, – взмахнул гривой волос старик.

– Кстати, у тебя в палочке немаленькая такая сабля. Ты знаешь об этом? – глаза Пуна излучали незамутнённую искренность младенца. – Я не силён в вашей доктрине, но насколько это согласуется с вашими же постулатами?

– Приходи в храм. Я отвечу на все твои вопросы. Сейчас отойди, прокляну! – не дал себя сбить с толку священник, без затей ударяя торцом посоха Пуна в грудь.

Присутствующие, все до единого человека, следили за развитием событий почти не дыша.

Те, кто имел отношение к Столице и к Большой Двадцатке, в первую очередь недоумевали: а какая это вожжа попала под хвост Дому Виен? Что они переступили через все неписаные, но весьма эффективные, правила игры, которые соблюдались последние десятки (если не сотни) лет всеми, допущенными к власти.

Те же, кто был с периферии и в столичных раскладах не ориентировался, торопливым шёпотом пытались выяснить у соседей за своими и соседними столиками подоплёку происходящего. Поскольку ответить им никто не мог (так как никто не понимал, что же в точности происходит), в сторону любопытных провинциалов цыкали, шипели и негодовали. Продолжая наблюдать за действом у мостика через ручей.

Те же, кто ориентировался в делах Столичной вотчины Церкви, пытались рассмотреть Кхиеу получше, для чего привставали и щурились: Предстоятель, стоящий здесь, имел весьма определённую репутацию. Вступая сейчас почти что в прямую конфронтацию с административными службами Дворца, старый пердун явно рассчитывал поиметь что‑то такое, что компенсировало ему все возможные ответные меры в адрес сразу и Церкви, и его Семьи, откуда он был родом.