В качестве постоянного инструктора, если встанет вопрос, лично я рекомендовал бы джемадара Пуна: компетентнее не найдёшь. Дополнительно: кавалер креста ГЕРОЯ по закрытому списку, офицер, выслуженное ненаследуемое дворянство за тот случай на пропускном. Сам — отморозок. Твоих «пузатых» точно построит. Или сгноит…

Наши от него с удовольствием бы отдохнули квартал-другой, потому просили передать: с удовольствием к вам его откомандируют. Это на случай если ваши захотят УБП внедрять и отрабатывать либо своё на базе нашего разрабатывать. Инструктора лучше не найти. От Джуры — привет. Говорит, твой КРЕСТ к тебе уже едет. На той неделе жди. До связи. Ахан.

Слава богу.

Теперь, вместо этой мышиной возни в песочнице, мне есть что предложить и декану, и Валери. Нормальная программа, которую можно адаптировать под местный контингент.

Носитель этой программы для всех видов подразделений, джемадар Пун — в наших кругах личность как одиозная, так и легендарная. Лично я — Ахан не знает — с ним сам лично знаком.

Для начала, Пун лично убил четырнадцать человек в рукопашной. После того, как отстрелял все мины и патроны. Его детское лицо может ввести в заблуждение, но лично я не завидую тем, кто на этот антураж купится. Мне-предыдущему приходилось заниматься под его началом. Отчасти поэтому, я всё ещё жив.

Свернув тщательно переписанный текст сообщения, кладу лист в нагрудный карман. Захлопываю за собой двери и до оговоренного срока успеваю оставить узел связи за пределами видимости.

Утро начинаю, как обычно, со спорт-городка. Валери сегодня почему-то нет. Надеюсь, у него всё в порядке.

После спорт-городка, у себя принимаю шикарный душ, растираюсь новой мочалкой, купленной во время посещения города и чувствую себя помолодевшим и посвежевшим.

В столовой на завтраке я снова один. Успеваю съесть половину, когда от раздачи со своим подносом подходит Валери и, кивнув, садится за мой стол.

— Приветствую. Сидите. Как вчера с Лю прошло?

— Всё штатно. Сравнили планы на трое суток. В итоге, переместили её с детьми сюда — в медблок. Там на третьем этаже есть пустой офицерский люкс на три комнаты и два санузла. Детей разместили в детском саду нижних чинов: она не против, говорит, на её Родине наши нижние чины — не нижние, а наоборот, уважаемые люди. В благодарность, она сейчас оформляет медобслуживание всех нижних чинов и их детей бесплатно, силами медблока.

— Да, это она может… — кивает своим мыслям Валери.

— Потом сходили в город, купили кое-что на аптечном складе, вернулись. Всё.

— Слава богу, — почему-то с явным облегчением выдыхает Валери. — Значит, всё не так плохо.

— Господин подполковник, я связался с термязским учебным центром. Наши готовы и поделиться методиками, предварительно их продемонстрировав. И прислать инструктора, он в своё время учил меня… Единственное условие — запрос должен идти от господина Декана, — протягиваю Валери переписанный мной текст последнего сообщения Ахана.

Валери быстро пробегает текст глазами и удивлённо поднимает взгляд на меня:

— Два расчёта — против терции? Это возможно? Победить, в смысле.

— Так точно, — не вдаюсь в объяснения. — Мне лично приходилось.

— И как? — подаётся вперед Валери.

— Я перед вами. — улыбаюсь уголком рта. — Значит, наша взяла.

— Это случайное стечение обстоятельств или регулярная рабочая методика? — обычно невозмутимый Валери сейчас просто фонит эмоциями.

Или это мои новые таланты раскрываются?

— Рабочая методика. Поставленная на конвейер. Имею предложение: мы демонстрируем её на спортивном празднике в колледже. Как вишню на торте. После этого, те из курсантов, кто с головой хоть немного дружит, должны начать слушать инструктора безоговорочно. Если кто не послушает — им же хуже. Пун умеет заставить с собой считаться… Если вы его временно возьмёте в штат.

— Как проект принимается, — роняет Валери, резко погружаясь в какие-то мысли. — Могу этот листок взять к декану?

— Так точно. Я для того и переписал. Если бы речь шла только о разговоре с вами — вам бы я просто на словах всё пересказал.

Вдруг Валери меняется в лице и, почти не шевеля губами, очень тихо говорит:

— Сидите молча.

А я слышу у себя за спиной шаги пяти человек.

Они подходят к нашему столу со стороны Валери, игнорируя меня. Один из них, в форме Августейшей Канцелярии, церемонно кланяется подполковнику и передаёт большой конверт, запечатанный двумя сургучными печатями в виде короны.

— Господин Валери, ввиду разногласий между вашим домом и домом Бажи, передаю вам Августейшее указание на дуэль между домами.

— Время? — нейтральным тоном спрашивает Валери, вскрывая пакет и начиная читать вложенные внутрь листы.

— Полчаса с момента вручения.

— Сколько оскорблённых представителей выставляет дом Бажи? — всё так же спокойно продолжает общаться с герольдом Валерию

— Двое.

— Неплохо вы подсуетились, — цедит Валери, просматривая лист сверху вниз.

Двое из подошедших кланяются кивком головы. Они наряжены в какую-то униформу; видимо, это и есть представители дома Бажи. Правда, повадками они больше похожи на бретёров.

Вторые двое щёлкают каблуками, склонив голову:

— Мы — секунданты от канцелярии.

— Независимая третья сторона, легализующая двоих на одного? — спокойно бормочет Валери, продолжая читать.

— Вы в праве привлечь любого члена вашего дома в течение ближайшего получаса. — информирует сотрудник Канцелярии.

— Действительно, как же я не подумал, — язвит Валери, обводя рукой вокруг, — их ведь тут так много.

— Что мешает Вам привлечь в партнёры любого другого, господин подполковник? — старательно игнорирую всех остальных, обращаясь к Валери.

— Прямое распоряжение Её Августейшества, — Валери тычет пальцем в бумагу. — Очевидно, кто-то весьма расторопный из Канцелярии подсунул ей на подпись бумагу, которую она не стала читать… впрочем, сейчас уже не разберёшься…

— А разбираться некогда. — завершаю я за него.

— Именно, Атени, именно. — бормочет Валери, переворачивая лист и читая то, что написано на обороте. — Именно на это и расчёт. И поэтому же — двое на одного. Членов своего дома мне сейчас взять негде, а остальным участие прямо запрещено.

— Сколько лет этим вашим дуэльным правилам? — спрашиваю сотрудника Канцелярии, повернувшись к нему, не вставая со стула.

— С вашего позволения, дуэльному уложению Домов более двухсот тридцати лет, — с кивком головы отвечает сотрудник Августейшей Канцелярии, снисходительно глядя на меня с лёгким интересом.

— Тогда вы неверно трактуете ситуацию, — пожимаю плечами. — И упускаете из виду гораздо более легитимные обстоятельства. Боевой устав погранвойск подписан намного позже, около пятнадцати лет назад, если брать в последней редакции. Именно последняя редакция утверждена Её Августейшеством лично. Последняя редакция, как явствует из её титульного листа, прямо отменяет любые другие документы в отношении погранвойск и тех, кто в них служит. И именно последняя редакция чётко определяет: пограничник может предпринимать любые меры по защите жизни своего непосредственного командира. В любой ситуации, угрожающей жизни командира. Устав не оговаривает, будет ли это нападение сопредельной стороны либо невнятная дуэль по правилам, Уставом никак не признаваемым.

— Я не знаком с этим документом, — морщит лоб сотрудник Канцелярии.

— Незнание закона не освобождает от ответственности, — гляжу на него, не мигая. — И лично я буду соблюдать Устав любой ценой. Потом обсудим вместе в Трибунале. С теми, кто выживет. Если вы ввязываетесь в ситуацию, не зная правил, вы позорите своего сюзерена. Её Августейшество, насколько я понимаю?

Сотрудник Канцелярии слегка краснеет:

— Вы уверены в своих словах?

— Вы можете пройти в любую библиотеку и прочесть. — пожимаю плечами. — После чего каждый из вас пятерых будет обвинён лично мной в неуважении к слову законного представителя Багрового стяга Киженцовского погранотряда. Со всеми вытекающими последствиями. Лично мне это — показываю на планки «КРЕСТА» — вручала лично Её Августейшество. На вас я ничего подобного не вижу, господа. Это — о доверии к словам. Кто из вас, господа, может продемонстрировать что-либо если не равноценное, то хотя бы полученное из рук Её Августейшества лично?